По приезду в Таджикистан я начал активно искать в сети информацию по нашим соотечественникам, живущим в этой стране. К сожалению, кроме статьи епископа Питирима (Творогова) «Русские бабушки», в которой он, может и с благой целью, изменил некоторые имена главных героев, информации больше нет.

Сегодня я хотел рассказать о Владимире. Познакомился я с ним благодаря сёстрам матери Терезы из католического храма города Душанбе. Они, придя к нам в церковную лавку, попросили священника для причастия на дому. Поехал я.

Двухэтажный дом барачного типа. Кухня, туалет и ванная в конце коридора. Общая на весь этаж. В одной из комнаток и жил герой моего рассказа.

С порога меня встретила нищета. Один комод, на котором стоял старенький телевизор, кровать, пару стульев. Пол бетонный, стены покрыты трещинами, штукатурка давно просит шпаклевки.

Владимира я увидел лежащим на кровати. Изможденный восьмидесятилетний старик, в глазах угасла тяга к жизни и виделась полная безнадёжность.

Перед исповедью я немного поговорил с ним. Узнал, что он детдомовский, закончил училище, проработал всю жизнь на производстве. А во время исповеди Владимир удивил меня тем, что начал в голос плакать: «Батюшка, ну на что я живу? Прибрал бы меня Бог поскорее», Я как мог утешал его. Беседовали мы с ним около часа.

После причастия договорились встретиться еще. Сегодня встретились. Во время отпевания. Царство небесное Владимиру, вечный покой. Он жаждал окончить свои дни, но я рад, что это случилось в покаянии.

А сидя уже сейчас и начав осмысливать случившееся, я начинаю понимать почему я о Владимире и многих других наших соотечественниках за рубежом ничего не знаю. Мы будем терпеть все невзгоды нашей жизни сами, страдать в одиночестве, и это терпение заложено в наших душах.

Даже затрудняюсь объяснить это, чтобы меня правильно поняли. Вспомните Соню Мармеладову из «Преступления и наказания». Ради искупления, ради некоей высшей цели, ради перерождения Родиона едет она в глухую Сибирь. Так и для нашего русского человека существует некая главная цель ради которой он терпит всё до конца, стиснув зубы. У каждого эта цель своя, но черта характера общая для всего нашего народа.

Это явственно видно во время раздачи продуктовых наборов социальным отделом, Рождественских подарков, одежды, а особенно в повседневной жизни наших прихожан, которые терпят зачастую неприязнь местного населения, радикально настроенной молодёжи и прочая, прочая, прочая. И всё это безропотно, только в редкие минуты слабости на исповеди промелькнёт: «Да я ж им ничего плохого не сделала, за что они со мной так». Зато в остальное время как адамант: «Всё хорошо, слава Богу за всё»

Несколько сумбурно, но уж как есть.